Жители Джассы очень ревностно следили за тем, чтобы их святому оказывались необходимые почести. Так что редко находились путешественники и деловые люди, которые не поклонились бы Святому Торину.
Площадка для ожидания, на которую Морган и Дункан направили своих лошадей, вся заросла травой.
Это была небольшая, частично огороженная лужайка, которая находилась в стороне от главной дороги. Здесь путешественники и их лошади могли немного отдохнуть, прежде чем предстать перед святым. В дальнем конце лужайки высилась вырезанная из дерева скульптура лесного святого, воздевшего руки вверх в жесте благословение.
Огромные деревья простирали свои узловатые ветви над головами пилигримов. Тут же находились несколько путешественников. Полученные или эмблемы говорили о том, что они уже получили благословение святого и теперь просто отдыхали перед тем, как направиться в город.
Юноша в такой же охотничьей одежде, как и у двух наших путешественников, снял с головы шляпу и вошел в часовню.
Дункан и Морган спешились и привязали своих лошадей к кольцу, вделанному в каменную плиту. Морган ослабил на шее ремешок шляпы. Он с удовольствием снял бы ее, но тогда существовала реальная опасность, что его узнают. А этого нельзя было допустить, если он хочет попасть на заседание Курии. Мало было в Гвинеда людей с такими золотыми волосами, как у Моргана, так что опасность была вполне реальной.
Дункан внимательно посмотрел на людей, стоявших в дальнем конце лужайки, затем перевел взгляд на часовню, а сам немного наклонился в сторону кузена.
— Очень странно они строят здесь из дерева, — прошептал он. — Эта часовня как будто сама выросла из земли, а не построена человеческими руками. Она выросла как гриб, всего за одну ночь.
— Сегодня твое воображение несется вскачь, кузен, — ответил Морган, едва шевеля губами и осматриваясь вокруг. — Жители Джассы уже давно славятся как самые искусные мастера по дереву.
— Может быть, — сказал Дункан. — И все же что-то неестественное ощущается здесь. Ты не находишь?
— Только ощущение святости, как и в других часовнях, — ответил Морган. — Да к тому же оно здесь ощущается гораздо слабее. Тебе не кажется, что твоя совесть священника сейчас мучает тебя?
Дункан фыркнул:
— Ты невыносим. Ты знаешь об этом? Тебе никто не говорил этого раньше?
— Очень часто и с удивительным постоянством, — с улыбкой признал Морган.
Он еще раз окинул взглядом лужайку, чтобы убедиться, что они не привлекают внимания, а затем подошел поближе к Дункану.
На его лице появилось серьезное выражение.
— Я забыл сказать, что случилось со мной ночью, — тихо шепнул он.
— О?
— Кажется, боковой алтарь в Святом Неоте был некогда посвящен Святому Камберу. Я даже боялся, что мне будет опять видение или явление.
Дункан с трудом сдержался, чтобы не повернуться к своему кузену.
— Ну и?… — спросил он, с трудом понижая свой голос до шепота.
— Меня напугала крыса, — ответил Морган. — К тому же у меня разыгрались нервы. Смотри, мы, кажется, сегодня не одни.
Из-за поворота показались два всадника. Морган обратил на них внимание только потому, что они ехали шагом. Оба всадника были одеты в бело-голубые цвета. За ними из-за поворота выехали еще два всадника, и еще, и еще.
Друзья насчитали шесть пар всадников, за которыми ехала небольшая карета, отделанная голубыми покрывалами и украшенная белыми перьями. Одни только вооруженные люди в мундирах на дороге в Джассу привлекли бы всеобщее внимание как весьма необычное явление. А роскошная карета еще больше усиливала впечатление.
Кто-то очень высокопоставленный ехал в Джассу. А если учесть, что Джасса поддерживала традиционный нейтралитет, то это мог быть кто угодно.
Когда карета и экспорт подъехали ближе, молодой пилигрим вышел из часовни. На его голове сверкала эмблема Святого Торина.
Так как Морган не высказывал желания идти следующим, то Дункан отстегнул свой меч, повесил его на дерево и двинулся ко входу в часовню.
Всадники уже поравнялись с Морганом. Когда они проезжали мимо, он хорошо видел их развевающиеся плащи, слышал приглушенное позвякиванье кольчуг под плащами, звон шпор и сбруи.
Копыта запряженных в карету лошадей утопали в грязи, даже когда они въехали на площадку. А затем они вынуждены были остановиться, так как колеса экипажа завязли и лошади не могли стронуть экипаж с места. Кучер размахивал кнутом, кричал, но не ругался, как про себя отметил Морган. Два всадника подхватили лошадей под уздцы и тащили их вперед, но все было бесполезно — карета увязла.
Морган внимательно рассматривал подъехавшую кавалькаду. Он знал, что его могут позвать на помощь. Не будут же дворяне делать грязную работу, когда вокруг полно народа. А сегодня переодетый герцог Корвина был простолюдином. И Морган приготовился к работе.
— Эй, вы, — один из всадников подъехал к Моргану и другим путешественникам и движением кнута показал им на карету. — Помогите вытащить экипаж благородной леди.
Так, значит, в экипаже леди. Неудивительно, что кучер выбирал выражения, когда кричал на лошадей.
Поклонившись, Морган поспешил к карете, навалился на колесо и попытался сдвинуть его. Карета не поддалась. Еще один человек присоединился к Моргану и ухватился за другую спицу колеса. Несколько человек взялись за другое колесо.
— Когда я скомандую, — сказал один из всадников, — ты, кучер, понукай лошадей, а вы толкайте. Готов, кучер?
Кучер кивнул и поднял кнут. Морган сделал глубокий вдох.
— Ну, пошли!
Лошади рванули, Морган и его соседи напряглись, колеса заскрипели, и карета начала медленно выходить из ямы.
Кучер отвел карету на несколько футов вперед и остановил ее.
Всадник подъехал поближе к Моргану и другим пилигримам и поднял кнут в знак приветствия.
— Леди вас благодарит, — крикнул он им.
Морган и остальные поклонились.
— И она хочет лично передать вам благодарность, — послышался нежный музыкальный голос из кареты.
Морган с удивлением увидел голубые глаза, каких он раньше никогда не видел, и волосы неописуемой красоты. Они образовывали вокруг головы два огненных крыла, а над головой они прятались под небольшой короной. Нос был маленький, аккуратный и чуть-чуть вздернутый. Губы полные, чувственные.
Эти непередаваемо голубые глаза встретились с его глазами на короткое мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы они навсегда остались в его памяти. Но Морган быстро опомнился, отступил назад и глубоко поклонился. Он вовремя вспомнил, что он сейчас не лорд Аларик Морган, герцог Корвина, а простой человек и говорить ему надо соответственно со своим званием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
